»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««««««««««««««««««

OLIVER REYNARD WOOD, 31 y.o. оливер рейнард вуд

18 января 1976 ♦ гриффиндор'1994 ♦ полукровный ♦ паддлмир юнайтед, младший тренер ♦ xavier samuel

»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««

♦ МАГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ И СПОСОБНОСТИ. Средний потенциал, ступень мастерства колеблется от первой до второй. ♦ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ. Реформы не поддерживает, однако помалкивает об этом в тряпочку. В его голове есть какое-то мифическое 'светлое будущее', к которому Британия должна была прийти (да и пришла бы, окажись у власти правильные люди), но ничего предпринимать в связи с этим не собирается, поскольку в приоритете для него семья, а не все эти политические игрища. ♦ МЕСТО РОЖДЕНИЯ И ПРОЖИВАНИЯ. Шотландия, Эдинбург. В данный момент проживает в собственном доме в пригороде Лондона. ♦ БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ. Elizabeth 'Ella' Wood // Элизабет 'Элла' Вуд (мертва) — жена. Nathaniel Elias Wood // Натаниэль Элиас Вуд — сын, 3 года. ♦ ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ. Skillet – Saviors of the World. Мы спасители, спасители, спасители нашего мира. Кто знает, что было в головах у Гарри Поттера и его друзей. Кто знает, что было в головах у учителей Хогвартса. Кто знает, что было в головах у учеников. Кто знает, что было в головах у всех. Быть может, некоторые из них и в самом деле считали себя спасителями этого мира от жестокого Тёмного Лорда, кто знает. Быть может, некоторые из них и полностью осознанно шли на верную смерть, но вряд ли большинство понимало, что до утра они не доживут. Но, тем не менее, они шли и сражались, возможно, считая себя спасителями и защитниками этого мира. В августе 1997-го Министерство оказалось под контролем Волдеморта. То, когда произошла бы та самая Битва за Хогвартс, было лишь вопросом времени. Оливер не сильно интересовался политикой, ведь все его мысли занимал исключительно квиддич, но он всё же был не настолько невежд, чтобы не понимать, что настали тёмные времена и нужно быть к этому подготовленным. Он никогда не отличался выдающимися способностями в магии — его попросту не интересовало ничего, кроме самого примитивного, что было необходимо для более-менее повседневного использования, так что когда речь зашла о боевых и защитных чарах, то знания Оливера (то, что осталось от них после выпуска из Хогвартса) были практически равны нулю. Но это не было проблемой, ведь он поставил себе цель, разработал план со всей своей дотошностью и приступил к его исполнению с фирменным Вудским упорством, так что затея была обречена на успех. Вскоре в его голове появились необходимые знания, он приобрёл сноровку, а в сердце поселилась уверенность в том, что он сможет быть полезным, когда придёт время. И это время пришло. Родные коридоры Хогвартса были заполнены кровью, черной и красной. Не так давно здесь ходили ученики, да и сам Вуд выпустился как будто бы вчера, а теперь же те развалины, что остались от большинства из стен, были залиты кровью волшебников, чьи мёртвые и холодные тела лежали, казалось бы, повсюду. Оливер поддерживал связь со своими бывшими сокурсниками, так что когда стало ясно, что битвы не избежать, они известили его и он примчался. Примчался отстаивать свой второй дом, своих друзей, знакомых. Отстаивать магический мир от Волдеморта и Пожирателей Смерти. Школьники, преподаватели, Орден Феникса и некоторые их друзья — вот и все, на кого мог рассчитывать мирно спящий магический мир. И они честно сражались изо всех сил, сражались до самого конца. Да, в итоге они одержали победу, но какой ценой? Под разноцветные вспышки заклинаний, вырывающихся из волшебных палочек, под оглушающий бешеный стук собственного сердца и крики окружающих ты как-то не задумываешься о происходящем. Ты сражаешься, отстаиваешь что-то (светлое ли будущее, собственные ли интересы), пытаешься выжить и победить. А потом приходит конец. И наступает тишина. А вместе с ней подкрадывается и осознание того, что только что происходило и к чему всё это привело. Сколько жизней было отдано в ту ночь. Неужели оно того стоило? Этим вопросом Оливер задавался каждый раз, вглядываясь в лицо очередного мёртвого волшебника, — да что там, ребёнка! — который всего несколько часов отважно сражался за светлое будущее. Неужели оно того стоило? Вопрос не давал ему покоя, но мёртвые друзья и знакомые не могли дать ему ответ. Никто не мог. Неужели оно того стоило? Вуд просыпался в холодном поту, в очередной раз пережив битву в своих снах. Вуд вглядывался в хмурые, постаревшие за одну ночь лица знакомых, пытаясь отыскать хотя бы намёк на положительный ответ, но его не было. Вскоре начались судебные разбирательства, на которых экс-гриффиндорец исправно появлялся. Его всё ещё не покидала надежда найти ответ на свой вопрос. Он смотрел, как вершилось правосудие. Он смотрел, как магический мир постепенно отходил от потрясений, зализывал, подлатывал раны и продолжал шагать вперёд, к светлому будущему. И жизнь не дала Оливеру продолжать наблюдать за всем со стороны. Напомнив голосом тренера, что вскоре новый сезон, к которому было необходимо готовиться (а ведь Вуд теперь в основном составе!), жизнь продолжила своё стремительное движение. Тренировки, мысли о тренировках, матчи, новые знакомства заполнили голову Оливера, вытеснив из неё все вопросы, что так и остались без ответов. Но ведь так не могло продолжаться всегда, верно? Успешная игра за сборную Великобритании, не единождное признание лучшим вратарём, немаленький счёт в Гринготтсе, красавица-жена и маленький сынишка. Казалось бы, вот оно — светлое будущее, за которое когда-то все так отчаянно боролись. Но в один прекрасный момент всему этому приходит конец. В один прекрасный момент, во время очередного матча по квиддичу, взрывается одна из трибун и погибают люди, в том числе и красавица-жена. Band of Horses – The Funeral. Оливер в баре и вливает в себя уже не первый бокал виски. Недавно умерла его жена. Сегодня были похороны. Он держался изо всех сил, старался быть сильным, быть мужчиной и отцом. Это было весьма непростой задачей. Видеть её такую молодую, прекрасную, ещё недавно живую, а сейчас неподвижно и бездыханно лежащую в белоснежном гробу... это было чертовски больно. У Вуда разрывалось сердце от попыток осознать то, что его жена мертва. Он не мог свести с неё жалобного взгляда: молил Мерлина, молил всех существующих и несуществующих высших существ о том, чтобы она открыла глаза. О том, чтобы она оказалась жива, а всё происходящее — лишь шуткой, пускай очень тупой и идиотской, но всё же шуткой. Розыгрышем. Чем угодно, но только не реальностью, нет. Пожалуйста, пусть это не будет реальностью. Он сделает всё что угодно, лишь бы... Стадию отрицания Оливер прошел несколько дней назад и плавно перешел к стадии гнева, разбив несколько стульев из гостиной, чем очень испугал ребёнка, но до сих пор не смог смириться с тем, что это всё-таки действительно происходит. Происходит здесь, сейчас и именно с ним. Казалось, что всё это лишь кошмар, что он вот-вот проснётся, но вот уже и гроб опускают в землю, а он никак не просыпается. И не проснётся, ведь всё это происходит в самом деле. Люди подходили, выказывали ему свои соболезнования, но какое ему было до них дело. Словами ситуацию не исправить, не вернуть Эллу к жизни. Будь его воля, он бы... нет, Оливер не смог бы убить их всех, чтобы вернуть к жизни жену. Несмотря ни на что, он не мог позволить себе опуститься ниже морали даже в мыслях. Чёрт, ведь он же неплохой парень. Почему же, Мерлин, именно его жена погибла в столь раннем возрасте? За что? Где он провинился? Было решено, что малыш Натаниэль побудет несколько дней у бабушки с дедушкой. Оливеру нужно было время, чтобы оправится от потрясения, как-то найти в себе силы жить дальше, и объяснять ребёнку, что мама больше никогда не вернётся... что ж, для начала нужно как-то самому осознать и принять этот факт. А для этого нужно время. Много времени, чертовски много. И виски. Да, это плохая идея, определённо плохая, но виски поможет, притупит боль в сердце, заполнит пустоту в груди, согреет, расслабит, не позволит мозгу беспрерывно думать о мёртвой жене — если влить в себя много виски, то мозг вообще не сможет думать. И наступит блаженное забытьё. Вуда даже не волновало то, что кто-то из прессы может увидеть его в неподобающем состоянии, по правде говоря, он вообще не задумывался ни о чём подобной. Впрочем, родители об этом вопросе не забыли, поставив на похоронах защиту, чтобы не смог прошмыгнуть никто посторонний и испортить момент прощания с Эллой. Пару раз защита просигнализировала о попытках проникновения, но дальше этого не зашло — неужели в прессе начала появляться совесть у людей? Оливер в баре и вливает в себя уже не первый бокал виски. Сначала тихо-мирно сидел в углу, потом к нему подсел местный завсегдатай и они начали вести беседу о том, насколько жизнь несправедлива. Примерно к трем часам ночи концентрация алкоголя в организме Вуда стала таковой, что он перестал адекватно осмысливать происходящее. Собеседник же отключился на полуслове, уронил стакан, а следом и голову на стол. Оливер же воспринял звук бьющегося стекла как сигнал к тому, что нужно увеличить громкость своих бессвязных возмущений на тему того, что террористы — гады, а он должен найти их и сдать в Азкабан, да, немедленно. И он снесёт всё на своём пути, но сделает это, а начнём, пожалуй, вот с этой стены, что мешает ему пройти. Примерно на этом моменте он отключился, а проснувшись, обнаружил себя на диване в собственной же гостиной, причём с такой головной болью, что лучше бы и не просыпался вовсе, а сразу умер. Впрочем, обнаружив в своей столовой мисс Паркинсон, Вуд сильно усомнился в том, что он очнулся в реальном мире, а не где-нибудь в Аду, например. Тем не менее, уже несколько минут спустя он преисполнился к девушке искренней благодарностью — головную боль её антипохмельное зелье убрало превосходно, но вот сама девушка исчезать с его глаз так быстро не хотела. Three Days Grace – Never Too Late. Когда всё вокруг рушится, то это нормально, пытаться ухватиться за какие-то обломки, напоминающие тебе о прежнем, пусть и хрупком, но спокойствии, о стабильности и глупой уверенности в завтрашнем дне. Оливер остался со своей командой по квиддичу, хотя и покинул должность вратаря. Он не могу так просто завязать с увлечением всей своей сознательной жизни, несмотря на всё, что произошло, но и не мог больше играть, поскольку перед глазами всё время мелькали образы то взрывающейся трибуны, то мертвой жены. Да и сам он не может подвергать себя опасности, у ребёнка же должен быть хотя бы один живой родитель (глупые шуточки с намёком на сарказм — ещё одни жалкие попытки справиться с происходящим). Конечно, вопрос о том, какой из Вуда отец, довольно спорный, поскольку его опыт в воспитании и уходом за ребёнком ну никак не равнялся возрасту последнего, даже и близко не стоял, но, видимо, пришло то самое время, чтобы наверстать упущенное. Что же до моральных качеств, то тут Оливер определённо хорошо повлияет на сынишку, да и дисциплину держать умеет — быть младшим тренером не так уж и просто, когда перед тобой семь игроков международного уровня, каждый из которых считает, что он-то знает всё лучше всех. Впрочем, ему было всего четырнадцать, когда он получил капитанский значок в Хогвартсе, а заставить семикурсников слушать тебя — задача не из простых, ведь в столь раннем возрасте разница в пару лет чувствуется как никогда остро. Так что с одним-то ребёнком он уж точно справится. Оливер старался держаться на оптимистичной ноте (в ином же случае, Натаниэль чувствовал это и либо доставал вопросами, либо опять начинал реветь, постоянно зовя мамочку, от чего Вуду-старшему становилось ничуть не лучше), но это было весьма проблематично, учитывая то, что буквально каждая вещь в доме напоминает ему о жене, ведь это Элла всё выбирала, растравляла, переделывала, пытаясь добиться какого-то идеала, нарисованного её воображением. Но и переехать он не может (причём всё по той же причине, что было бы довольно парадоксально, если бы мы не говорили о живом человеке). Оливер будто застрял меж двух огней, не в состоянии выбрать, что же будет менее болезненным: память, что постоянно теребит свежие раны, или же потеря этой памяти. Обычно он не колеблется так при принятии какого-либо решения, но в данном случае аргументы в его голове как-то делятся поровну. Да и вообще похоже на то, что его мозг, столь великолепно справлявшийся со всем до недавнего времени, решил сыграть против хозяина, постоянно подсовывая ему новые мысли, заставляя думать, но ничего не предпринимать. А ведь раньше Оливер был куда решительнее, целеустремленней. Но какова цель теперь? Есть ли вообще какая-то цель, кроме как вырастить сына? Чёрт, как бы Вуд не любил этого мелкого, он не может позволить себе жить лишь ради него — это бы означало, что на своей жизни он поставил крест, а так не должно быть. И в этот момент в его голову обычно забредают плохие мысли на тему того, что лучше бы у него не было сына, а потом Оливер понимает, насколько это ужасно, и начинает корить себя за то, что вообще мог о таком подумать, замыкая круг мыслей, которыми мучает себя. Экс-гриффиндорец пытается отвлечься, но 'Ежедневный Пророк' явно не лучший выбор для такого. Да, Вуд повзрослел, и теперь читает не только журнал о квиддиче (который, кстати, исправно выписывает уже не первый год), вот только зачем? Новости не дают ничего, кроме как новых вопросов и осознания того, что светлое будущее, что обещала давняя победа, таки не было достигнуто. Наверняка на рубеже тысячелетий сердца и умы волшебников Великобритании наполняли мечты и грёзы о том, как изменится их жизнь, да и вообще всё вокруг. Каждый воображал своё, но вряд ли кто-то ожидал то, что мы имеем в итоге. Возникает резонный вопрос: 'А какого чёрта мы имеем то, что имеем?'. Впрочем, в данном случае ответ найти не так уж и сложно, особенно если вы следите за тем, что происходит в магическом мире. Но вопросов у Оливера, ответы на которые если и есть, то легко получены быть не могут, накопилось великое множество, и они продолжают терзать его, толкая на отчаянные попытки как-то отвлечься от всего этого и перестать думать, ведь у него маленький сын, он не может позволить себе начать искать ответы... а расследование теракта, в котором погибла Элизабет, тем временем, кажется, зашло в тупик.

»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««

♦ СВЯЗЬ С ВАМИ.       У мисс Паркинсон имеется. ♦ ПРОБНЫЙ ПОСТ.       * День был просто невыносимым. Впрочем, проблема заключалась вовсе не в дне, которой тянулся как слепленные вместе все жвачки из упаковки, а в одном конкретном человеке, раздражающем Синедда только лишь своим присутствием рядом изо дня в день. Этим человеком был его напарник. Типичный американец-неудачник: старый, лысый, потный, жирный и вонючий. Возможно, на самом деле все было не так плохо, но Син видел его именно таким. И, откровенно говоря, в его голове не раз проскальзывала мысль, что он бы предпочел застрелиться, чем превратиться что-то подобное. В такие годы и все еще быть патрульным... кажется, этому человеку и вправду нравится ездить в машине, пожирая гамбургеры и попивая содовую. Однажды Уайатт не выдержал и затормозил несколько более резко, чем того предполагает безопасное вождение, но такую тушу разве сдвинешь? Он и не пошелохнулся, разве что чуть не подавился гамбургером, но все обошлось... к сожалению. Да и наблюдать потом за попытками слизать выплюнутые куски гамбургера с третьего подбородка было ужасно, Сина чуть не вывернуло, хотя обычно он не очень брезглив. С одной стороны, хотелось придушить это нечто голыми руками, а с другой, мысль о том, что к этому придется прикасаться, ввергала желудок в откровенный ужас. Но на сегодня пришелся просто пик всего этого идиотизма. Эта жирная туша выбралась из автомобиля и потрусила к макдональдсу в очередной раз за день, но явно не рассчитала то, что плитка от дождя, моросящего уже который час, намокла и стала скользкой. Так что 'любимый' напарничек Уайатта распластался на земле, чем вызвал смех у окружающих детей, а один из самых ловких даже умудрился вытащить у него бумажник. Разумеется, Син и пальцем не пошевелил, чтобы помочь напарнику, притворившись, что был увлечен чем-то в телефоне. Не позориться самому же еще, в конце концов? Но черт с тем бумажником, будь это просто бумажник. Как выяснилось позже, у гамбургерного человечка украли что-то еще. Недд не особо горел желанием узнать, что же тот потерял, поэтому просто стоял, смотря в стену и думая о своем, пока на них обоих кричал начальник (вот где справедливость, а?). Вскоре Сина отпустили, махнув рукой, а вот напарник остался получать дополнительную дозу выговоров и упреков. Выходя из отделения, парень скрестил пальцы и загадал, чтобы этого идиота уволили, а ему в напарники достался кто-то более... просто более. Неважно кто, лишь бы не это. Уайатт решил немного прогуляться под дождиком, успокоится, обрести дзэн и всё-такое, когда обнаружил, что опоздал на последний автобус к своему дому. Это было досадно, но уже не впервой. Отчего-то тот спальный район, в котором жил Недд, Новый Орлеан не любил, так что автобус переставал туда ходить довольно рано. А идти до метро, трястись там одну остановку, после чего вновь идти... Проще уж просто пешком. В общем, другого выхода не оставалось, кроме как продолжить прогулку до дома. К тому же, морось практически сошла на 'нет', но Уай все же не рисковал снимать капюшон. Проделав большую часть пути, Син рискнул свернуть в один из переулочков, хотя не очень-то хорошо разбирался в их хитросплетении. И, как оказалось, не зря, ведь из очередного ответвления послышался женский крик. Парень ускорил шаг, надеясь, что это все же были дети и их глупые шутки, но надежды оказались тщетными. — Всё в поря... — Синедд замечает девушку, прижатую к стене двумя мужчинами, и тут же кидается к ним, буквально за секунду преодолевая разделяющие их несколько метров. Отпихнув одного из потных, воняющих алкоголем, мужчин, Син бьет его по лицу, пинает в ногу, отчего тот оказывается на земле, и с ожесточением наносит еще несколько ударов, увлекшись. Непонятно, откуда эта вспышка неконтролируемого гнева и ненависти? Кажется, кто-то решил отыграться за неудавшийся день. — Ах ты ж тварь, — цедит сквозь зубы, встряхивая его еще раз так, чтобы он ударился головой о выступающих булыжник. Кажется, послышался хруст, или это сзади? Уайатт резко разворачивается и хватает за ворот другого, чувствуя, как по руке полоснули ножом. Вместе с болью организм получил еще один прилив адреналина, так что и второй мужчина, если его можно таковым назвать, быстро оказался на земле. Парень нанес еще несколько ударов, чтобы убедиться в том, что оба в отключке и не представляют никакой угрозы. Сплюнув кровь, Недд обернулся и увидел, что девушка уже сидит, опираясь на стену. Опустившись перед ней на одно колено, Уайатт осторожно убрал волосы с ее лица и замер, распахнув глаза от неожиданности. Цепь на руке теперь имела четкое продолжение и оканчивалась прямиком на запястье девушки. Да и лицо ее, хоть и повзрослевшее, трудно было не узнать. — Ты, — выдохнул он, все еще в шоке таращась на девушку. Резко дернув головой, отгоняя оцепенение, Син взял девушку за руки и поднялся, потянув ее за собой. — Пойдем, — голос звучал довольно жалко и неуверенно, да и выглядел он так, как будто увидел что-то сверхъестественно страшное, — можешь идти? Все в порядке? — в голосе послышались забота и обеспокоенность, столь привычные для него, когда они проводили много времени вместе. Раньше. Возможно, Син бы выкинул тот свой поступок из головы со всей присущей ему безалаберностью, если бы не тот факт, что он — дух-хранитель Пандоры, а значит, просто оправдаться перед совестью не получится. Долгие годы цепь на руке тяжестью свисала вниз, не давая чувству вины заглушиться, но он всё равно не спешил исправить ситуацию. Просто боялся посмотреть ей в глаза. У страха глаза велики, да к тому же еще и растут пропорционально тому времени, что Син оттягивал решение проблемы. Впрочем, может, на фоне того, что он ее спас от маньяков, они помирятся быстрее? Кстати, маньяки... Уайатт повернул голову и обнаружил тела все на том же месте, хотя они уже слабо шевелились. Достав из кармана мобильник, Недд нахмурился, вспоминая чья же сейчас смена, и быстро напечатал адрес, замеченный им на доме возле выхода из переулка, с припиской "изнасилование". Писать о том, что это была всего лишь попытка, и, вроде как, неудачная было долго, так что Недд счел это лишним. Теперь главное убраться отсюда побыстрее, а то еще заставят ехать в отдел да торчать там три часа, подписывая какие-то бумаги. А в том, что Дора захочет в деталях вспоминать и описывать происходящее, парень очень сомневался.